© Вера Викторовна Королева (сост.), 1997 / Изд. Дом ТОО "Кардинал"
Публикуется на www.Nikolski.kz с любезного разрешения автора.
Меня Нина-Хохлушка зовут. Ну, скажи я фамилию, никто меня по фамилии не знает. Я сама из Сумской области, со станции Зерново. В 41-м, когда война началась, я была в Тернополе. Из Тернополя нас эвакуировали в Киев, до Киева мы добежали, и нам сказали: "Спасайтесь, кто как может". Кое-как домой добралась к отцу с матерью. Только добралась - немцы пришли. Я у них работала - чистила сапоги. Двух моих сестер сразу угнали в Германию, а мне велели подписать какую-то бумагу и оставили чистить сапоги. А когда наши войска пришли, я сама проговорилась, что какую-то расписку дала, а какую, я до сих пор не знаю. И вот на основании этой расписки мне предъявили обвинение. Мне уже потом объяснили, что я - немецкий агент. И осудили меня на десять лет. Четыре года я была на лесоповале в Кировской области, а потом пригнали в Караганду. В Карлаге я просидела шесть лет. Что я там видела? Одно страданье да мученье. Три номера на мне - тут номер, тут номер, тут номер - вся опечатанная была. И потом, когда меня освободили, написали: "Вечная ссылка в Акмолинск". Привезли меня из Караганды в Акмолинск, и я сра-
зу заболела желтухой. А когда выздоровела, вышла из больницы и думаю: "Куда идти?" Стою ..на улице - лагерная одежда на мне, все меня обходят. Я стою и горько плачу. Здесь люди подошли ко мне, спрашивают". "Что ты, женщина, так плачешь?" Я говорю: "Вот так и так". - "Э-э, миленькая, ты из лагеря, а мы тут спецпереселенцы. Мы тебя к себе заберем". Вот промысел Божий! Забрали меня, устроили работать в больницу, и там я работала четыре года. А тут как раз всех освободили от вечной ссылки. Приехала я из Акмолы домой, и все меня презирали тогда, я же из заключения. А там, в Брянской области, в селе Брасово,
старчик жил, о. Матфей из Площанской пустыни. Я к нему пришла, говорю: "Батюшка, жизни мне здесь нет!" И так о. Матфей сказал: "А ты езжай туда, откуда приехала. Ты там все свое найдешь, и воздается тебе нечаянная радость!" Аи-аи! На меня дрожь напала! Что там? Какая там радость? Я там столько страданий пережила, слез пролила столько, я там срок отбывала! В Актасе! В Карабасе! Из Долинки я освобождалась и - "уезжай, откуда ты приехала". Возвратилась я в Акмолу, стала все время ходить в церковь, и священник о. Николай Моисеев сказал мне: "Ты знаешь, Нина, съезди в Караганду, там батюшкаСевастиан. Ты одинокая, может, он тебя к себе заберет". И первый раз я приехала к Батюшке. Когда я зашла к нему, он стоял, как отец в большой семье, и спокойно всех благословлял. Я только дверь открыла, мать Анастасия кричит: "Наша! Наша!" Потом, когда Батюшка меня к себе подозвал и я зашла к нему в келью, упала ему в ноги, .целую сапоги, а сама не знаю, что сказать, и горько плачу: "Дорогой батюшка! Дорогой батюшка! Я ведь эту Караганду, не то, что приехать сюда, я не хотела даже вспоминать, что она существует на земле! Я здесь безвинно сидела, отбывала срок в Актасе, в Карабасе, из Долинки я освобождалась. А сейчас приехала сюда к вам!" - и все рассказываю ему и горько плачу.
И у Батюшки слезки на глаза навернулись. И матушки все прослезились от наших слез. И Батюшка меня "страстотерпцем" назвал, я же безвинно сидела - "за грехи всего рода" - Батюшка сказал. Он дал мне большую икону Св. Троицы, насыпал много конфет: "А это, Нина, ты раздай в Акмоле, кому знаешь". Я два дня там побыла, и мне надо было возвращаться. Меня провожали, посадили на поезд, а Батюшка сказал: "Ты еще ко мне приедешь". И я стала ездить. Года три ездила, а потом Батюшка меня благословил оставаться вКараганде. Это было в 60-м году примерно. Я приехала сюда, и Батюшка послал меня работать в больницу. Он всех своих посылал в больницу. Я работала в детском отделении, и мы много несчастных деток погрузили по батюшкиному благословению. И тут враг на меня восстал
. Так мне стало тошно, и я на ребенка сказала: "У-у! Чтоб ты захлебнулся, как ты мне надоел!" Опомнилась, побежала к Батюшке: "Батюшка! Я сегодня вот что сделала!" Он не ругал меня, а сказал сразу: "Да то разве ты? Да это. - говорит -дьявол!" Ты уйди из детского отделения, потому что восстал враг за то, что детей погрузили. Иди в 1-е отделение, там нашего человека нет". И я в первом отделении, в боткинском, все время работала.От Марии, моей сестры, которую немцы в Германию угнали, пятнадцать лет не было никаких известий. "Батюшка, - говорю, - мы не знаем, как за Марию молиться, не вернулась она из Германии". А он сказал: "Да она живая!" - "Как же так, пятнадцать лет мы о ней не слыхали!" - "Да она живая, вы скоро о ней услышите!" И на самом деле, скоро 'получили от Марии письмо - находится во Франции.
Как-то я захожу в панихидную, а Батюшка сразу говорит: "Нина! Мне твои передали булочку!" Что такое? Отошла и не могу понять, что за булочку мои передали? Пришла домой - письмо в ящике, родители пишут: "Мы так молились за батюшку! Испекли хороший торт и за батюшку раздавали в церкви". Тогда я поняла.
О том старце Матфее я уже не думала, забыла его. А потом возьми да и вспомни, и батюшке Севастиану я все о нем рассказала и рассказала о том, что он мне говорил. А Батюшка сказал: "Нет, так нельзя. Ты поезжай туда, ему просфорочку передай, и пусть он за меня помолится".
Я стояла в храме и думала о поездке на родину. Подхожу к Батюшке под благословение, он спрашивает: "Ты где была? Ты ведь на родину ездила?
4' Он благословил меня съездить домой к отцу с матерью. "Батюшка, сколько мне там побыть?" - "А сколько мать благословит, столько побудешь. Ты им сахарку купи". А мне в письме родители пишут: "Ты нам сахарку привези". Он провидел все это. А когда я приехала на родину, пришла к старцу Матфею, передала ему просфорочку, батюшкину фотокарточку ему показываю, а он говорит: "А! Да это же великий старец! - Целует эту фотокарточку. - Вот скоро помрет, на пять лет раньше, так как вы его не слушаетесь". И он за него молился, старец Матфей с Площанской пустыни. А я плакала - Актас... Карабас... Долинка... и вот эта нечаянная радость, вот кого нашла я - Батюшку!
