осле исповедания апостолом Петром веры в Иисуса Христа как Сына Божия Господь начинает открывать Своим ученикам тайну предстоящих Ему страданий, смерти и Воскресения. Вот как пишет об этом евангелист Матфей

"С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть" (Мф. 16. 21).

И далее Иисус сказал Своим ученикам: "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу (то есть жизнь) свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее" (Мф. 16. 24-25).

Давайте рассмотрим этот непростой для понимания текст. Говоря о Своих предстоящих страданиях, о Кресте и смерти, Господь одновременно подчеркивает, что непременным условием следования за Ним также является подъятие и несение человеком собственного креста. Почему вдруг возникает этот образ креста? Ведь Господь еще не распят, Он жив. Крест не имеет еще того определяющего духовного значения, которое он приобретет в дальнейшей истории христианства. Видимо, это не случайно.

Однако в слове Спасителя крест удивительным образом вдруг предстает как некая заповедь человеку, как нравственный долг каждого, кто желает следовать за своим Господом и Учителем. Выстраивается логическая цепь: хочешь быть со Христом, стать Его учеником, желаешь исполнять заповеди Божии - возьми свой крест, то есть добровольно прими страдания, боль, может быть, даже позор и бесчестие, и следуй за Ним. Что же такое крест в евангельском понимании? Прежде всего это реальность, изначальная данность нашего существования, которая присутствует в жизни каждого человека и не зависит от его воли. Свой крест нет необходимости искать, его не нужно специально для себя придумывать, ибо он уже существует в нашей жизни.

Однако было бы совершенно неправильно подразумевать под крестом временные жизненные осложнения, например, профессиональные трудности, проблемы в обучении, или следствия слабости характера человека, его недостатков и просчетов.

Каким же образом происходят эти изменения в душе и в характере уверовавшего человека? Обратим внимание: Господь не просто говорит: "Возьми крест свой, и следуй за Мною", но "Отвергнись себя, и возьми крест свой..." Это очень важное условие обретения человеком внутренних духовных сил, необходимых для несения своего креста. Что значит отвергнуться себя? В первую очередь - уступить другому, в данном случае Христу, центральное место в своей жизни, которое обычно занимает наше собственное "я". Это значит научиться поставлять Христа или ближнего своего, то есть другого человека, над собственными эгоистическими устремлениями, интересами, желаниями, страстями, инстинктами - другими словами, уметь освободить пространство своего внутреннего мира для другого.

Существует множество примеров самоотвержения человека во имя высшей цели, высшего идеала, высшего блага. Солдат мужественно и терпеливо переносит невзгоды войны, жертвует своей жизнью во имя Отечества и победы, нередко проявляя героизм - высшую степень самоотвержения. Мать ради блага детей беззаветно жертвует собой, претерпевая непосильные тяготы, труды и жизненные невзгоды, зачастую превышающие ее естественные силы. Таким образом, отвержение себя есть ключ к обретению внутренней силы, необходимой для несения того креста, который дает Господь.

Итак, способность человека нести крест есть не что иное, как выражение внутренней силы. А ее источником является наша готовность жертвенно и с любовью, преступая интересы своего "я", ставить в центр собственного существования Господа или ближнего, через которого, по слову апостола и евангелиста Иоанна, Сам Бог входит в нашу жизнь. Каждому из нас Господь дает крест по его силам, и непосильного креста не бывает. И если Бог призывает взявшего свой крест следовать за Ним, то есть исполнять Его заповеди, то Он дарует такому последователю и силы для крестоношения. Если мы хотим встретить выпавшее нам испытание лицом к лицу и с честью вынести его, если даже в самых трагичных обстоятельствах жизни желаем сохранить достоинство, самоуважение и внутреннюю свободу, то должны идти вослед Господу и Спасителю нашему. Ибо только следуя за Христом человеку возможно нести бремя скорбей, которые сопровождают его в земной жизни. Так в следовании Христу через несение креста нам являются истинность, спасительность и актуальность евангельских заповедей.

Существует притча о человеке, который, утомившись от противостояния постигающим его скорбям, обращается с молитвой ко Господу: "Боже, нет сил терпеть, смилостивься надо мною, дай мне крест полегче". Господь ему отвечает: "Вот лежат перед тобою кресты, выбери сам". И начал тот человек искать себе крест по силам, и показался ему один из крестов самым подходящим. Взвалил он его на свои плечи - оказалось тяжело и неудобно, стало клонить к земле. То же произошло и с другим крестом, и с третьим. Долго человек перебирал все возможные кресты, пока наконец не отыскал самый малый из всех. Взял его и почувствовал, что этот крест словно для него приготовлен. И говорит человек Господу: "Позволь мне взять этот крест, он самый легкий по сравнению с другими". Господь говорит в ответ: "Это и есть тот самый крест, от которого ты отказывался".

Эта притча не только образно, но и очень точно иллюстрирует истину о том, что каждый человек несет по жизни собственный крест, соответствующий его духовным и физическим возможностям.

"Кто хочет душу свою (или, в другом переводе, жизнь свою) сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее (или, в другом переводе, сбережет ее)" (Мф. 16. 25).

Человек состоится как личность не тогда, когда судорожно цепляется за жизнь, но когда уступает главенствующее место в ней Богу и ближнему, обретая в самоотверженном следовании заповедям Спасителя мужество и терпение, помогающие ему совладать с любым жизненным испытанием. И тогда в нашей душе благословением Божиим претерпеваемые человеком страдания, скорби и болезни оборачиваются мудростью, жизненным опытом и духовной силой, столь необходимыми человеку для полноты его жизни.

Размышляя о кресте, очень важно со всей определенностью отделить подвиг крестоношения от других видов человеческой скорби. Евангельский крест следует понимать как объективную реальность нашей жизни: Господь посещает людей скорбями, испытаниями и болезнями, которые чаще всего не зависят от их свободной воли и выбора.

В самом деле, нередко человек сам является причиной своей трудной жизни, постигающих его неудач и несчастий. Он совершает ошибки, избирает ложные цели, становится жертвой собственного легкомыслия, неопытности или недобрых намерений, вступает в конфликты с ближними, страдает от своей неосмотрительности и так далее. В этом случае существует причинно-следственная связь между нашим страданием и породившими его грехами, заблуждениями, ошибочными действиями и убеждениями самого человека. Такого рода тяготы не есть жизненный крест человека, так как их можно было избежать.

Возьмем, к примеру, такое распространенное в современном мире явление, как межнациональные конфликты. Являются ли они крестом для сопредельных этносов? Нет, не являются. Потому что межнациональные конфликты являются результатом непродуманных, несвоевременных, а порой и преступных действий конкретных политических сил. Однако если обратиться к судьбе отдельного человека, ставшего заложником межэтнического конфликта, то наш взгляд на проблему неизбежно изменится. Ибо жертвы конфликтов обречены на страдания вовсе не потому, что были его причиной, следовательно, их нынешние мучения - не воздаяние за грех. Трагичные события, в результате которых один теряет жизнь, другой - здоровье и трудоспособность, третий - семью, четвертый - отчий кров и возможность жить на родине, становятся жизненным крестом для этих людей.

В испытаниях, посещающих человека, как, впрочем, и в ситуации любых жизненных трудностей, возможны различные модели поведения, обусловленные тем, что люди по-разному реагируют на страдание. В одних случаях оно ломает человека, деформирует его личность, заражает страхом и неуверенностью, иногда выбивая из колеи на всю последующую жизнь.

В других случаях реакцией на страдание могут стать ропот и осуждение, прежде всего направленные против Бога: "Где же Ты, когда я так страдаю? Почему именно мне, а не другому выпал этот жребий?!"

Возможна также ситуация, когда человек, не умея совладать с постигшим его испытанием, впадает в эмоциональный столбняк, в оцепенение всех чувствований и сил, в тупое безразличие к себе и к миру. Чаще всего такая личностная реакция реализуется в пьянстве или иных саморазрушительных страстях, уводящих человека от реальной жизни, ставшей для него непереносимой.

Ответом личности на страдание может стать и резкий, сокрушающий протест против всего и вся. Этот бунт есть род некоего беснования, когда человек всем своим существом восстает и против необходимости нести бремя собственного страдания, и против мира, в котором страдание существует. Такое безумство иногда приводит к самому трагичному и страшному исходу - самоубийству, становящемуся жутким ответом человека на постигшее его страдание: унижение, боль, горе, стыд.

Религиозный человек, находящийся в кризисной, тяжелейшей ситуации, именуемой крестом и страданием, забывает себя ради Господа, ради самого высокого, что есть в его жизни. Забыть себя ради Бога означает осознать Его присутствие в душе, в центре свой жизни, иначе говоря, действовать в трудной ситуации в соответствии с тем, чему Он учит и к чему Он призывает нас.

Замечено, что особых качественных изменений в совершенствовании своей интеллектуальной, физической и духовной деятельности люди достигают как раз в экстремальных ситуациях, требующих от них предельной внутренней концентрации. Прорыв, рывок, резкий рост всегда происходят на грани между "могу" и "не могу".

Многих трудов требует самосовершенствование спортсмена, которому нужны колоссальная сила воли, целеустремленность, умение ежедневно преодолевать себя и соблазны мира во имя поставленной цели. Не случайно столь часто из уст тренеров звучит подбадривающий призыв, обращенный к их подопечным: "Терпи!" Но приходит день, когда спортсмен оказывается перед необходимостью либо победить, огромным усилием выйдя за пределы своих физических возможностей, как говорится, прыгнув выше собственной головы, либо не суметь совершить этого качественного скачка и проиграть.

То же относится и к сфере образования, и к области творчества, где человек совершает, кажется, невозможный для себя рывок именно тогда, когда преодолевает грань между "могу" и "не могу".

Не исключение также и духовный прогресс личности. Он также наиболее интенсивен в ситуациях, когда мы лицом к лицу сталкиваемся со скорбями и трудностями этой жизни. Не в тихой идиллии домашнего уюта и устоявшегося быта, не в условиях комфорта и благоденствия, не в благоприятной и благожелательной обстановке происходит духовное возрастание человека, но в ситуации, когда он лицом к лицу сталкивается с тяготами, которые возлагает на него жизнь. Взять крест свой и следовать за Господом - значит самосовершенствоваться в терпении и любви, возрастать в духе от силы в силу, поставив над собой и своим существованием закон заповеди Спасителя. Причем делать это нужно не умозрительно-теоретически и не в оранжерейных условиях, а в гуще жизни, преодолевая в любви ко Господу и ближним ту скорбь и ту боль, которые были нам даны. Если в центр своей жизни человек ставит Бога, если он готов взять свой крест, если мужеством, терпением и самоотвержением он способен преодолеть скорбь и боль, то Господь ему Помощник. "Следуй за Мною", - говорит Спаситель. В этих призывных словах есть некое прикровенное указание на обязательную помощь Божию, призыв не отчаиваться, как бы ни было трудно, не впадать в озлобление, не лезть в петлю, не погружаться в порок, не терять ориентиров в жизни, иначе - погибель.

Мы рассматриваем евангельский текст, столь трудный как для понимания, так и для практического приложения к нашей жизни. Но, с другой стороны, именно здесь находится ключ к решению самых сложных проблем нашего земного бытия. Если попытаться в своей жизни осуществить то, к чему призывает Господь: стремиться преодолевать страдание и скорбь через терпеливое и мужественное несение креста, поставлять в центр жизни своей Бога и следовать Его заповедям и Его слову, - то мы с неизбежностью убедимся в том, что это не простые слова, но глубокая истина человеческого существования.

Многовековая история Церкви и опыт святых угодников Божиих, которые именно таким, а не иным образом несли свой крест, свидетельствуют о необходимости для нашего спасения как в нынешней жизни, так и в жизни вечной того, чему более двух тысяч лет назад учил Господь Своих учеников на дороге, ведущей в Кесарию. Пусть же каждый из нас несет свой крест так, как заповедал нам наш Спаситель.

Сегодня мы празднуем память святых, которые очень почитаются в Русской Православной Церкви, хотя в богослужебном обиходе они и не отмечены никакой особой службой. Мы вспоминаем святых мучениц: отроковиц Веру, Надежду, Любовь и их мать Софию. Почему на Руси сложилась традиция особого почитания этих святых мучениц? Я думаю, что причина заключается в том необыкновенном подвиге мученичества, который они совершили в столь юном возрасте, когда человек, казалось бы, даже не способен вполне отвечать за себя, управлять собой и до конца осознавать, что он делает. Таким детям даже делалось снисхождение в отношении исповеди: в старину ребенку можно было не исповедоваться до десяти лет. Сейчас, в связи с тем что у нас существует традиция отдавать детей в школу с семи лет, мы, как правило, начинаем исповедовать детей с этого возраста или даже чуть раньше.

Пример святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии должен укреплять нас в нашем повседневном подвиге. Нам нужно понимать, что если бы они в своей предыдущей мирной жизни не были благочестивыми христианками, то оказались бы неготовыми вытерпеть такие нечеловеческие страдания. Мы обычно оправдываем себя тем, что на нашу долю не выпало никаких особенных испытаний, и потому снисходим к себе, все себе позволяем - ведь тяжких грехов мы не совершаем, а в мелочах Господь простит нам наши прегрешения, Господь милостив. Чрезмерно уповая на милосердие Божие, мы на самом деле постоянно пребываем в нерадении, ничуть не понуждая себя к жизни по Евангелию. Мы так нерадивы, что не имеем сил понудить себя даже к чему-то малому. И потому, если мы вдруг подвергнемся действительно страшному искушению, каковое пришлось вытерпеть этим мученицам, то, безусловно, окажемся совершенно неготовыми. Доказательство этого мы имеем в недавней истории нашей страны. Именно такое положение дел было тогда, когда в России грянула революция, - многие как будто бы благочестивые люди оказались неготовыми к этим страшным испытаниям, потому что думали, что у них все хорошо. Они жили в христианской стране, в которой при всеобщем охлаждении веры, никто, тем не менее, не препятствовал человеку жить благочестиво, если он того желал. По сравнению с сегодняшней жизнью тогда и соблазнов, конечно, было гораздо меньше. Многие оказались неготовыми к этой общественной катастрофе: вчерашние прихожане вдруг стали гонителями Церкви, совершали нечеловеческие, дикие зверства по отношению к своим недавним пастырям и духовникам, по отношению к тем, кто пытался их защищать, пытался охранять церковное имущество от разграбления.

Мы можем увидеть это на примере своей собственной жизни. Когда у нас все хорошо и спокойно, то мы ведем себя кротко, но, как только произойдет что-то, выходящее из ряда обычных событий, какая-то неожиданная неприятность, мы забываем даже вспомнить о добродетели кротости, всякое знание о ней как бы исчезает из нашего ума и на нас находит, как выразились святые отцы, самая злейшая из страстей - забвение. Можно привести примеры подобного действия любых наших страстей, которые вытесняют из нашего ума даже память о добродетели. Поэтому, взирая на пример святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, проявим твердость и мужество в своих повседневных мелких и ничтожных, как нам кажется, бранях. Проявим усердие и ревность в нашей обычной жизни. И тогда Господь пошлет нам Свою благодать, чтобы мы смогли беспрепятственно совершить свой христианский подвиг. Даже если жизнь наша будет совершенно благополучной, легкой и беспечальной, каждого из нас ждет испытание при отшествии из этой жизни и после смерти. Это столь важное, столь ответственное, серьезное и страшное испытание бывает неожиданным как раз для тех, кому кажется, что у него все хорошо. И потому будем вести брань без всякого снисхождения к себе, чтобы подготовиться к встрече с этой неминуемой для всех нас скорбью.

Схиигумен Авраам (Рейдман)

30 сентября 2003 года

кона "Целительница" является одной из древнейших (VI век), современницей святой Нины, просветительницы Грузии, другая икона с таким же наименованием прославилась чудесами в XVIII столетии. В книге святителя Димитрия Ростовского "Руно орошенное" содержится следующий рассказ о чудесном знамении Богоматери. Клирик Наварнинской Церкви Викентий Бульвиненский имел благочестивую привычку при входе и выходе из церкви преклонять колена пред образом Божией Матери и произносить краткую молитву:

"Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою! Блаженно чрево, носившее Христа, и сосцы, питавшие Господа Бога и Спаса нашего!"

Великий князь Киевский Игорь Ольгович

о св. крещении Георгий, в 1146 г. был взят в плен князем Изяславом и заточен в одном из монастырей Переяславля Русского, или Южного (ныне Переяславль Хмельницкий). Вдали от суеты мира, тяжело больной, он стал раскаиваться в своих грехах и избрал иноческое служение. 5 января 1147 г. еп. Переяславский Евфимий постриг его. По выздоровлении он был переведен в Киевский Феодоровский монастырь, где принял схиму с именем Игнатий и предался иноческим подвигам.

Но дух братоубийственной ненависти бушевал над Киевом. Черниговские князья, двоюродные братья Игоря, замыслили заманить Изяслава Киевского в совместный поход, с тем чтобы захватить его и убить. Заговор открылся, когда князь был уже на пути к Чернигову. Возмущенные киевляне, узнав о коварстве черниговцев, обрушили месть на ни в чем неповинного князя-схимника. 19 сентября 1147 г. святой Игорь был зверски убит.

равнук Владимира Мономаха. Овдовев, женился на дочери хана Золотой Орды, принявшей православие. От этого брака родились оба сына Феодора: Давид и Константин. В Орде князь воздвигал церкви и заботился об облегчении участи несчастных пленников. Вернувшись в Ярославль, князь и его супруга продолжали церковное строительство, помощь бедным и духовенству. Скончался св.Феодор 19 сентября 1299 года. перед смертью приняв монашество. Давид и Константин подражали благочестивой жизни отца и согласно своему желанию были погребены в его гробнице в Спасо-Преображенском монастыре.

Благоверный князь Михаил Черниговский

тец преподобной Евфросинии Суздальской, был зверски убит 20 сентября 1244 г. в Орде за отказ пройти сквозь священный обрядовый огонь перед ставкой хана и поклониться языческим идолам. Вместе с ним был замучен и его любимый боярин Феодор. Служба этим святым так передает ответ князя Михаила хану Батыю, который обещал ему в случае повиновения сохранение жизни и всевозможные почести:

Христиане тайно взяли тела мучеников из Орды и перенесли их в Чернигов. В 1572 г. по повелению Иоанна Грозного святые мощи мучеников и исповедников князя Михаила и боярина Феодора были взяты в Москву. Притекающие к ним верующие получали от них исцеления от различных душевных и телесных недугов.

Святой благоверный князь Олег Брянский

Преподобный Иона Пресвитер

ил в Палестине проводя добродетельную и богоугодную жизнь Он состоял в браке и имел двух сыновей, прославленных Церковью как доблестных исповедников и борцов за православную веру во время разгара иконоборческой ереси - Феодора (память 27/XII) и Феофана (память 11/X) Начертанных. "Начертанными" святые братья именуются потому, что они перенесли следующее истязание: им на лицах раскаленными иглами начертали позорящие слова. После смерти своей супруги, святой Иона пресвитер удалился в Лавру преподобного Саввы Освященного, где еще раньше приняли монашество оба его сына; приняв и сам иноческий постриг, святой Иона подвизался в Лавре вплоть до своей смерти. Господь послал ему благодатный дар врачевания. Кончина его была мирной.

Зачатие святого Иоанна Предтечи

Когда в "Терминаторе-2" биоробот из будущего (персонаж Шварценеггера) погружается в кипящую сталь на глазах у спасенного им мальчика - имеем ли мы право сказать, что перед нами проповедь антихристианства? Терминатор уничтожает себя - чтобы никакая из составляющих его деталек не досталась тем, кто пожелает воспроизвести подобного ему робота и использовать его в качестве супероружия. И в сознании детей, смотревших этот фильм, остается плачущий мальчик, смотрящий на защитившего его странного друга - и рука Терминатора, постепенно погружающаяся в лаву и прощально поднимающая большой палец... Разве не легче будет после этого рассказывать детям о Евангелии и о той жертвенной этике, что возвещается им?

Самое же поразительное, что увидел я в этом фильме - это наличие в нем прочной, хотя и почти невоспринимаемой религиозной нити. Я не имею в виду священника, остающегося на корабле и до конца дающего людям возможность молиться, то есть возможность умереть по-человечески. Ведь смерть человека тем отличается от смерти животного, что человек осознает свою конечность. И он стремится преодолеть ее тем, что осмысляет свою смерть, тем, что видит нечто, следующее за смертью, после нее, сверх нее. Умереть с молитвой - это в любом случае значит победить смерть, ибо освободить свой взор от плененности ее близостью. Это значит сквозь смерть смотреть на Того, Кто за ней, Кто выше ее и сильнее ее. Предсмертная молитва есть уже победа над смертью. Эту победу дарит людям священник, отказывающийся сесть в последнюю шлюпку...

Но самая глубокая религиозная линия фильма другая - и она незаметна для поверхностного зрителя. Последние кадры фильма взывают именно к религиозной расшифровке. Свою религиозную идею они несут прямо к подсознанию обычного зрителя, но они же очевидно обращены к профессиональному разуму тех, кто владеет языком религиоведения. Попробуем теперь на этом языке последовательно раскрутить тот идейно- эмоциональный заряд, который несет очень небольшая образная дорожка из концовки фильма. Попробуем осознать то, что было обращено к нашему подсознанию. Понятно, что язык религиоведения хоть порой и близок к языку православного богословия, но не тождественен с ним... Да и создателям "Титаника" язык православного богословия вряд ли был знаком.

Ее предсмертный жест можно прочитать как простое прощание. Понимая, что ее жизнь окончена, рассказав (исповедав) свою жизнь и свою любовь тем исследователям "Титаника", что и привезли ее вновь в эти места, она подводит черту. Круг жизни замкнут. Все исполнилось. И драгоценнейший бриллиант мира бросается в ту же пучину, что уже давно отняла у Роуз самое большое ее сокровище - ее возлюбленного.

Но есть некоторые детали, которые понуждают видеть в этом жесте и в концовке фильма нечто более сложное и символическое. Прежде всего, речь идет не просто об украшении или памятной вещице, но о бриллианте. Все то, что было сказано выше о смысле последнего поступка Роуз, осталось бы в силе, если бы речь шла не о бриллианте, а о любом другом предмете, напоминающем ей о любви. Но бриллиант, тем более помещенный в таком месте сюжета (в финале), где все должно быть предельно сжато, емко и символично, требует более внимательного взгляда. Бриллиант - символ богатства, света и твердости. И в мифологическом языке, и на языке психоанализа (использование этих языков считается сегодня хорошим тоном в работе современных западных интеллектуалов, к числу которых относится режиссер "Титаника" Кеймерон) этот символ прочитывается одинаково. Это - разные грани, проявляющие и символизирующие мужское начало.

И этот бриллиант опускается в морскую глубину, в лоно вод. Он изначально предназначен именно к этому - ведь в фильме он носит имя "Сердце моря". "Сердце моря" погружается в сердце моря, в глубину, - туда, где покоится "Титаник".

Морские глубины, "сердце моря" на языке психоанализа и мифологии - это символ женского начала. Вода способна вынашивать в себе жизнь. Но для этого ее покой должен быть нарушен вторжением в ее податливые, аморфные глубины мужского начала. То, что кажется концом фильма, на самом деле является началом, зачатием чего-то нового. То, что кажется трагичным (кончина героини), есть на самом деле ее возрождение. Как в романах Достоевского, каждый из которых кончается доброй переменой, но - как предупреждает автор - "это уже другая история".

Не только у христиан погружение в воду (Крещение) является символом нового рождения, символом снятия с человека груза прежних ошибок. Погружение в воду есть возвращение к тому состоянию бытия, когда не было еще знакомого нам мира, а, значит, и не было времени, не было истории. Там, вне истории и до истории, еще не было ошибок, а значит, - не было и смерти. Это возвращение к тому перекрестку, на котором впервые произошел сбой, когда впервые было избрано неверное направление движения. Ты понял, что перепутал дороги? - Вернись к перекрестку и пойди другим путем. Но для этого прежде - пройди обратный путь, пройди вспять по пути своей жизни (хотя бы путем покаянного ее припоминания), вернись к исходной точке. Так в религиозном сознании оказались совмещены символы морской глубины, крещения, покаяния, возрождения к новой жизни.

Воды сами по себе, впрочем, не могут произвести жизнь. Большинство религий мира полагают, что вода родила жизнь вследствие вторжения в нее иного, небесно-деятельного начала: молния, бьющая в воды, рождает жизнь (вспомним индо-арийский миф о громовержце Вритре, побеждающем водного дракона Индру). Рождение происходит "водою и огнем" или "водою и духом", "водою и Словом". Слово Творца, подобно молнии, вторгается в дремлющие первоводы, расторгает их внутреннее неразличимо-индифферентное единство, разделяет воды, структурирует их - и создает из них первую жизнь.

Иногда психологи полагают, что за этими по сути общерелигиозными представлениями стоят подсознательные воспоминания о начале человеческой жизни. Жизнь начинается с зачатия; зачатие же есть именно вторжение извне (вторжение семени) в молчащие и спокойные воды яйцеклетки. Это вторжение нарушает покой вод, но именно потому они, приходя в волнение, начинают "разделяться" и это все умножающееся и усложняющееся деление приводит в конце концов к рождению нового человека...

Итак, в мифах человечества и в подсознании человека есть устойчивый архетип, сближающий погружение в воды с рождением и с возрождением. Полагаю, что создатели фильма о "Титанике" были достаточно грамотными людьми, чтобы знать об этих ассоциациях - и потому вполне сознательно их вызывать у зрителя.

Так что же за новая жизнь приоткрывается в конце "Титаника"? Смотрим следующую сцену за бросанием бриллианта в море. Роуз испускает последнее дыхание. Камера отходит от ее лица к темной стене, а затем... погружается тем путем, которым чуть раньше последовал бриллиант - в сердце моря. Вслед за ним в те же глубины следует душа умершей Роуз. Камера ("глаза" уходящей души) подходит к затонувшему "Титанику" и летит по коридору, постепенно наполняющемуся светом... Итак, не просто бриллиант, но и сама душа погружается в тот мир, который стоит на грани смерти и жизни (или жизни и смерти).

Здесь надо вспомнить другой опыт, равно знакомый и психиатрам, и мифологам: опыт умирания (психиатрам знакомый по описаниям людей, переживших клиническую смерть, а религиям по опыту их инициаций, мистерий и видений) включает в себя следование по темному коридору, который в итоге выводит на Свет, на встречу с Богом. Этот опыт умирания на весьма большом материале описан в знаменитых книгах Моуди. Стоит лишь добавить, что если бы младенец мог поделиться с нами воспоминаниями о своем рождении - он выразил бы его точно в таких же образах: выход из привычной жизненной среды (материнской утробы) пролегает через длинный темный и болезненный коридор, за которым блещет обилие света и новых лиц.

Так и в "Титанике": погружение в глубину вод сменяется следованием по коридору. Коридор переходит в свет. В свете проявляются лица. Те, кто честно умерли, не оттолкнули других, не убежали с корабля - они встречают спустившуюся (или уже, напротив, поднявшуюся?) к ним душу.

Несомненно, что верхом идиотизма было бы считать, будто по убеждению создателей фильма аквалангист, спустившийся к затонувшему "Титанику", найдет там залитый не водою, но светом банкетный зал, наполненный счастливыми людьми в вечерних туалетах (а именно таким предстает уже затонувший "Титаник" в последних кадрах фильма). Но не менее смешно выглядят попытки буквалистского прочтения тех религиозных текстов, которые исполнены подобного символизма. И уже совсем странно выглядела бы "научно-позитивистская" полемика, стремящаяся опровергнуть символические тексты (фильма о "Титанике" или Библии) ссылками на "данные науки": мол, в затонувшем "Титанике" не может быть жизни, а Иона не мог быть проглочен китом...

Памятуя о том, что было сказано выше о символизме морских глубин в религиозном мышлении, посмотрим на библейскую притчу о пророке Ионе. Корабль, на котором он путешествует, застигнут бурей. Люди поняли, что обрушившееся на них бедствие есть Божия кара за их грехи. И потому Иона бросается в море, чтобы принести себя в искупительную жертву. Он отказывается от своей жизни, погружает себя в морские пучины, чтобы очистить от грехов и защитить от Божеского гнева других людей. В морских глубинах Иона встречается с китом, который заглатывает его. Но, чудесным образом пребыв во чреве китовом три дня, Иона спасается и оказывается на земле, где начинает проповедь покаяния жителям Ниневии.

Любой текст надо рассматривать, исходя из его соответствия тем целям, которые он сам ставил перед собой. Текст не должен отвечать на те вопросы, которые есть у нас; он должен ответить на те вопросы, ради ответа на которые его создал его автор. Иначе можно выбросить вон Достоевского за то, что он не отвечает на вопросы из области квантовой механики. И Библию за то, что она понимает многие слова и события не так, как их понимает современная биология.

Ведь тот кит, о котором говорит Библия, совсем не тот, что знаком современным биологам. Евреи - народ сухопутный, и в их языке не было уж очень большого запаса слов для обозначения многообразия морских обитателей. То еврейское слово (dag), что русские переводчики перевели словом "кит", означает всего лишь "большая рыба". Так что если уж и будут претензии у ученых - то не к Библии, а к ее переводчикам. Что такое "большая рыба" религиозного текста - это знают не биологи, а религиеведы. Это и есть техтонические чудовища ("драконы", "водные змии"), которые в мифах всех народов символизируют изначальные, докосмические, неупорядоченные воды. На библейском языке "киты" (греч. khthon; евр. dag) и "драконы" (греч. drakontes; евр. tanninim) - слова взаимозаменимые. Так, например, в книге Бытия 1.21 русские переводчики вслед за авторами Септуагинты (перевод книг Ветхого Завета на греческий, исполненный в третьем веке до Р.Хр.) слово tannin перевели как "кит" (khtos), а Аквила (иудейский переводчик тех же книг на греческий же язык, работавший уже во втором веке по Р.Хр.) перевел это же слово как drakontas.

На языке Библии по сути все равно, как сказать: "Иону поглотили воды" или "большая рыба" или "смерть". Водные чудовища есть персонификация водного хаоса, то есть мира, в котором еще нет жизни, и который даже, пожалуй, враждебен жизни. Это символ того хаоса, который от века подмывает берега, который шевелится под космосом (напомню, что космос - это упорядоченное бытие) и грозит все вернуть в изначальную неразличимость и всерастворенность. Вот в этот мир смерти и бросил себя добровольно Иона. Он приносит себя в жертву. Но по воле Творца, то есть Того, Кто изначально из хаоса сотворил космос, смерть оказалась над ним бессильна. Тот, Кто на заре мироздания из безжизненного мира смог вывести жизнь, может повторить это чудо. Создавший из воды всю жизнь может и одну душу извести из вод и из царства смерти (пред-жизни). Спустя столетия то же самое произойдет со Христом. Но рассказ о жертве Христа будет выражен уже на другом языке - не на языке мифа, а на языке истории. Иона же в христианском восприятии стал прообразом Христа.

Христова победа над смертью стала основой для нашего водного крещения. Вспомним, что по-гречески слово baptisma, переводимое у нас как "крещение", означает буквально "погружение", и прочитаем: "все мы, крестившиеся во Христа, в смерть Его крестились. Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых, так и нам ходить в обновленной жизни" (Рим. 6,3-4). Крещальная купель символически тождественна могиле Христа, миру смерти. Поэтому эту воду надо обязательно освятить перед крещением. И поэтому священник, опуская в этот символ смерти свои сложенные крестообразно пальцы, говорит: "Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы... И да не утаится в воде сей демон темный, но Ты, Владыко всех, покажи воду сию, воду избавления".

Могила Христа осталась пустой. Его Жизнь оказалась сильнее смерти. Так же и купель крещения становится для нас входом в ту единственную погребальную камеру, которая оказалась пробита Воскресением. К новой жизни - через смерть, через воду. Пасха Ветхого Завета - прохождение через воду (бегство евреев из Египта через Красное море). Пасха Нового Завета - через погребальную пещеру (через смерть и Воскресение Христа). Крещение совмещает в себе обе символики.

Есть еще одна ниточка, связующая погружение Ионы в водные пучины и жертву Христа. И Иона, и Христос преодолели вязкость смерти: оба воскресли "на третий день". Св. Мефодий Олимпийский, христианский писатель III века, пояснял значение этой подробности библейских сказаний: "Великую тайну заключает в себе история Ионы. Под китом, кажется, разумеется время, как никогда не останавливающееся, но всегда текущее и поглощающее рождающиеся вещества в более или менее продолжительные промежутки времени... Свержение Ионы с корабля в море означает ниспадение от жизни в смерть первозданного. Поглощение китом означает наше неизбежное разрушение, происходящее во времени; ибо чрево, в котором скрылся поглощенный Иона, есть всепоглощающая земля, принимающая все, истребляемое временем. И так подобно тому, как Иона, проведши во чреве кита три дня и столько же ночей, вышел опять здоровым, так и все мы, прошедши на земле три расстояния настоящего века, то есть начало, средину и конец, из которых состоит настоящее время, воскреснем. Ибо вообще три подразделения времени: прошедшее, настоящее и будущее. Посему и Господь, знаменательно проведши в земле столько же дней, ясно показал, что по исполнении упомянутых подразделений времени наступит наше воскресение, которое есть начало будущего века и конец настоящего. В том веке нет ни прошедшего, ни будущего, а только настоящее".

Вообще при вдумчивом и любящем вглядывании в религиозные символы и тексты они раскрывают в себе такие глубины, которые не заметны нигилистически или враждебно настроенному рассудку.

Я не буду утверждать, будто все в Православии и в Библии научно. Естествознание - не единственный способ человеческого познания и не единственный способ мысли. Мы называем православие "верой", а не "синтезом науки и философии". Изначально настаивая на том, что язык нашей мысли не является языком позитивистской науки, Православие ставит себя на другую плоскость, нежели биология или астрономия, и потому не входит с ними в отношение прямого логического противоречия. У религий и у мифов есть свой язык. Его надо изучать и в него надо вдумываться. Но есть еще и мифы о религиях. Вот с ними-то и надо полемизировать, в том числе используя язык гуманитарной науки, язык религиоведения.

Язык последних сцен "Титаника" близок к языку поэзии и к языку мифа. Глазами инженера или авантюриста можно смотреть весь этот длиннющий фильм. Но последние его минуты лучше просмотреть другими глазами. Тогда они не покажутся непонятным сентиментальным довеском к "фильму-катастрофе".

Создатели "Титаника" вряд ли знали стихи Бальмонта. Но их знаем мы. И потому имеем право сопоставить:

Что лиц милей, ушедших без возврата?
Мы были вместе. Память их жива.
Я помню каждый взгляд, и все слова.
Они слышней громового раската.
Как запахом - раздавленная мята
Сильней, чем вся окрестная трава,
Так слышен голос Божества
В том, что любил, в твоем, что смертью смято.
Насмешкой был бы мир, всё было б зря
Когда бы жизнь сменялась пустотою.
Не на песке свою часовню строю -
О правде воскресенья говоря...

О преподобне отче благоверне княже Олеже, угодниче Христов, усердный молитвенниче ко Господу теплый, защитниче в бедах и утешителю в печалех неустанный: воззри всеблаженне на град твой, виждь чадо твоя, смиренно припадающия, служити тебе хотящия, не отвергни требующия твоея помощи, но, яко благодатель и ходатай, моли присно Господа и Бога и Спаса нашего, Иисуса Христа, да благословит державу Российскую в мире и благоверии сохраняя, грады умножая, достояние свое соблюдая. Вознеси, богоносне отче наш, сие малое моление недостойных раб твоих Владыце Христу, да утвердит во Святей Православной Церкви живый дух православныя веры, любовь, благочестие непоколебимо, любомудрие Христо-последовательно; да дарует пастырям ревность попечения о спасении людей, яко неверущия просветити, заблудшия наставити и отпадшия обратити и привлещи, изряднее же, да вся чада Церкви Православныя чисты сохранит от мирских искушений, суемудрия и суеверий и наваждений вражеских. Ей, угодниче Божий не презри нас молящихся тебе, но помози нам скорым предстательством твоим, да всяких бед, напастей и скорбей в сей жизни временней избежавше, кончину непостыдну обретем и, тако благоугодно на земле поживше, жизни райския на небеси сподобимся, идеже вкупе с тобою прославим человеколюбие и щедроты в Троице славимаго Бога Отца и Сына и Святаго Духа, во веки веков. Аминь.

Мцц. Веры, Надежды, Любови и Матери их Софии, Икон Божией Матери Цареградской и Макарьевской

Понедельник, 1 Октября 2007 года. Седмица 19-я по Пятидесятнице.
Прп. Евмения, еп. Гортинского, Мц. Ариадны. Мцц. Софии и Ирины,
Икон Божией Матери 'Целительница' и Старорусской

Вторник, 2 Октября 2007 года.
Мчч. Трофима, Савватия и Доримедонта, Блгвв. кнн. Феодора Смоленского и чад его Давида и Константина,

чудотворцев Смоленских и Ярославских, Мч. Зосимы пустынника, Блгв. кн. Игоря Черниговского и Киевского

Среда, 3 Октября 2007 года.
Вмч. Евстафия Плакиды и иже с ним, Прп. и блгв. кн. Олега Брянского

Мчч. и испп. кн. Михаила и боярина его Феодора, Черниговских,
Четверг, 4 Октября 2007 года.

Отдание праздника Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня
Отдание праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста,
Апостола от 70-ти Кондрата, Обретение мощей свт. Димитрия, митр. Ростовского

Пятница, 5 Октября 2007 года.
Прор. Ионы, Сщмч. Фоки, еп. Синопийского, Прп. Ионы и Феодора Начертанного, Прав. Петра,
Прп. Макария Жабынского, Белевского чудотворца, Собор Тульских святых

Суббота, 6 Октября 2007 года.
Зачатие Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, Мч. Ираиды девы, Прославление свт. Иннокентия, митр. Московского,
Словенской иконы Божией Матери