© Вера Викторовна Королева (сост.), 1997 / Изд. Дом ТОО "Кардинал"
Публикуется на www.Nikolski.kz с любезного разрешения автора.
Нас привезли в Осакаровку на пятый поселок 1-го августа 1931 года. С нами была наша мама и нас семеро детей. Старший брат Павлик, шестнадцать лет, мне - двенадцать, братик Женя, сестренки Надя, Варя, потом Ваня и самый маленький Гриша. Была большая семья. Папу вперед забрали, и мы не знали, где он.
Мы жили в Сталинградской области, папа работал в сельсовете. В 29-м году, когда стали раскулачивать зажиточных крестьян, папу записали в актив. Папа отказался отбирать у крестьян имущество, сказал: "Я не пойду, я не могу этого делать", - и тогда папу и нас всех забрали, как подкулачников. Мы маломощные были крестьяне, середняки, как тогда говорили. У нас землянка была,
корова, пара лошадей и несколько овечек. Папа год сидел в одиночке. А нас сначала вывезли за сорок километров от Сталинграда, а в 31-м году привезли в Осакаровку на 5-й поселок, где была ровная степь. Пятьдесят тысяч человек было в этом поселке. Кругом милиция на лошадях охраняла, чтобы не убежали. А куда побежишь? Речка там Ишим. -Оттуда брали пить, там и стирали. Бурьянчик собирали, варили и кушали. В степи мы вырыли яму, как погребок, кое-чем накрыли, и там мы жили. Так жили все в первый год. Один колодец был на весь 5-й поселок, глубиной метров двадцать пять - он до сего времени стоит. День - ночь стояли за водой. Мама пошлет с ведерочком, пойдешь, что бы только детям больным принести воды. Туалетов не было, ров был такой, метров на тридцать выкопанный, общий для всех. И вот, люди стали умирать - - повальная дезинтерия. Каждый вечер ездила подвода, на нее покойников кидают, как чурбаки, и в ямы отвозят. Так было, что целыми семьями умирали. И наши дети начали болеть дизентерией. Температура высокая, врачей нет, губки лопаются, кровь бежит, смачиваем их водичкой. И вот, 31-го августа умирает братик Женя, потом 11 сентября умирает Надя, сестренка, а 17 сентября утром умирает Варя. Только солнышко-
"Вы подройте под бочок, чтобы туда задвинуть корзинку". А тут еще кладут, еще, еще, и наверх еще, и еще, а потом уже засыпают. Из пятидесяти тысяч половина осталась или нет? А у нас остались Павлик, я и Ваня, и мама с нами.Зима началась, нас стало засыпать немножко снегом. А снег выпал, папа приехал к нам, выхлопотал на воссоединение. Папа стал работать, нам немножко полегче стало. Папа выложил дерном уголочек в норе и сверху яму накрыл дерном. Он привез с собой полушубок, который смогли передать ему в одиночку. И мы с братиком под этой шубкой всю зиму лежали, потому что мы были раздетые, в чем забрали, в том и привезли. Простите, конечно, что скажу, считали, кто сколько блох поймает и убьет, блохи по нам лазили. Ели сухой паек, .готовить там негде было. Чечевицу привезут, и мы жевали ее. Самой трудной была эта зима. Павлик и Ваня ее не пережили, и я одна осталась из всех детей, и папа с мамой. На второй год уже дома возвели; перегораживали их на пять квартир, и мы сами уже печку делали.
Что мы пережили - не дай Бог!
Кто в Казахстане не бывал, тот и горя не видал, а кто побудет - до гроба не забудет!"А где могилы-то были, на 5-м поселке, там теперь ровное место. Я теперь не представляю, где хоронили, поселок-то большой. Там ям много было, где их теперь найти - не знаю. Кто хоть помнит, где эти ямы были? По-моему, никто. Уже старых мало осталось. Если бы мама была жива, она, может быть, вспомнила бы.
